Неточные совпадения
Из тонкой из пеленочки
Повыкатали Демушку
И
стали тело белое
Терзать и пластовать.
Выслушав показание Байбакова, помощник градоначальника сообразил, что ежели однажды допущено, чтобы в Глупове был городничий, имеющий вместо головы простую укладку, то,
стало быть, это так и следует. Поэтому он решился выжидать, но в то же время послал к Винтергальтеру понудительную телеграмму [Изумительно!! — Прим. издателя.] и, заперев градоначальниково
тело на ключ, устремил всю свою деятельность на успокоение общественного мнения.
Тогда градоначальник вдруг вскочил и
стал обтирать лапками те места своего
тела, которые предводитель полил уксусом. Потом он закружился на одном месте и вдруг всем корпусом грохнулся на пол.
«Не может быть, чтоб это страшное
тело был брат Николай», подумал Левин. Но он подошел ближе, увидал лицо, и сомнение уже
стало невозможно. Несмотря на страшное изменение лица, Левину стòило взглянуть в эти живые поднявшиеся на входившего глаза, заметить легкое движение рта под слипшимися усами, чтобы понять ту страшную истину, что это мертвое
тело было живой брат.
Когда старик опять встал, помолился и лег тут же под кустом, положив себе под изголовье травы, Левин сделал то же и, несмотря на липких, упорных на солнце мух и козявок, щекотавших его потное лицо и
тело, заснул тотчас же и проснулся, только когда солнце зашло на другую сторону куста и
стало доставать его.
— Да, да! — отвечал Левин. И ему
стало еще страшнее, когда он, целуясь, почувствовал губами сухость
тела брата и увидал вблизи его большие, странно светящиеся глаза.
Аннушка вышла, но Анна не
стала одеваться, а сидела в том же положении, опустив голову и руки, и изредка содрогалась всем
телом, желая как бы сделать какой-то жест, сказать что-то и опять замирая.
Волны моря бессознательной жизни
стали уже сходиться над его головой, как вдруг, — точно сильнейший заряд электричества был разряжен в него, — он вздрогнул так, что всем
телом подпрыгнул на пружинах дивана и, упершись руками, с испугом вскочил на колени.
Запах их всё сильнее и сильнее, определеннее и определеннее поражал ее, и вдруг ей вполне
стало ясно, что один из них тут, за этою кочкой, в пяти шагах пред нею, и она остановилась и замерла всем
телом.
Лошадь не успела двинуться, как Вронский гибким и сильным движением
стал в стальное, зазубренное стремя и легко, твердо положил свое сбитое
тело на скрипящее кожей седло.
—
Стало быть, если чувства мои уничтожены, если
тело мое умрет, существования никакого уж не может быть? — спросил он.
Какая бы горесть ни лежала на сердце, какое бы беспокойство ни томило мысль, все в минуту рассеется; на душе
станет легко, усталость
тела победит тревогу ума.
— Послушай, Казбич, — говорил, ласкаясь к нему, Азамат, — ты добрый человек, ты храбрый джигит, а мой отец боится русских и не пускает меня в горы; отдай мне свою лошадь, и я сделаю все, что ты хочешь, украду для тебя у отца лучшую его винтовку или шашку, что только пожелаешь, — а шашка его настоящая гурда [Гурда — сорт
стали, название лучших кавказских клинков.] приложи лезвием к руке, сама в
тело вопьется; а кольчуга — такая, как твоя, нипочем.
Когда он опустился на скамью, то прямой
стан его согнулся, как будто у него в спине не было ни одной косточки; положение всего его
тела изобразило какую-то нервическую слабость; он сидел, как сидит Бальзакова тридцатилетняя кокетка на своих пуховых креслах после утомительного бала.
Слово «мертвые души» так раздалось неопределенно, что
стали подозревать даже, нет ли здесь какого намека на скоропостижно погребенные
тела, вследствие двух не так давно случившихся событий.
Другие же, которые были посвежее,
стали прибирать
тела и отдавать им последнюю почесть.
Как услышали уманцы, что куренного их атамана Бородатого нет уже в живых, бросили поле битвы и прибежали прибрать его
тело; и тут же
стали совещаться, кого выбрать в куренные. Наконец сказали...
Затрясся он всем
телом и вдруг
стал бледен…
Тень листвы подобралась ближе к стволам, а Грэй все еще сидел в той же малоудобной позе. Все спало на девушке: спали темные волосы, спало платье и складки платья; даже трава поблизости ее
тела, казалось, задремала в силу сочувствия. Когда впечатление
стало полным, Грэй вошел в его теплую подмывающую волну и уплыл с ней. Давно уже Летика кричал: «Капитан, где вы?» — но капитан не слышал его.
Раскольников сел, дрожь его проходила, и жар выступал во всем
теле. В глубоком изумлении, напряженно слушал он испуганного и дружески ухаживавшего за ним Порфирия Петровича. Но он не верил ни единому его слову, хотя ощущал какую-то странную наклонность поверить. Неожиданные слова Порфирия о квартире совершенно его поразили. «Как же это, он,
стало быть, знает про квартиру-то? — подумалось ему вдруг, — и сам же мне и рассказывает!»
Холод и сырость прохватывали все его
тело, и его
стало знобить.
«Нет, те люди не так сделаны; настоящий властелин,кому все разрешается, громит Тулон, делает резню в Париже, забывает армию в Египте, тратит полмиллиона людей в московском походе и отделывается каламбуром в Вильне; и ему же, по смерти, ставят кумиры, — а
стало быть, и все разрешается. Нет, на этаких людях, видно, не
тело, а бронза!»
Настасья так и покатилась со смеху. Она была из смешливых, и когда рассмешат, смеялась неслышно, колыхаясь и трясясь всем
телом, до тех пор, что самой тошно уж
становилось.
Мало-помалу давешний образ Дунечки
стал возникать пред ним, и вдруг дрожь прошла по его
телу.
Холод пробегал по моему
телу, и волоса
становились дыбом…
— Во-первых, на это существует жизненный опыт; а во-вторых, доложу вам, изучать отдельные личности не стоит труда. Все люди друг на друга похожи как
телом, так и душой; у каждого из нас мозг, селезенка, сердце, легкие одинаково устроены; и так называемые нравственные качества одни и те же у всех: небольшие видоизменения ничего не значат. Достаточно одного человеческого экземпляра, чтобы судить обо всех других. Люди, что деревья в лесу; ни один ботаник не
станет заниматься каждою отдельною березой.
Одинцова протянула вперед обе руки, а Базаров уперся лбом в стекло окна. Он задыхался; все
тело его видимо трепетало. Но это было не трепетание юношеской робости, не сладкий ужас первого признания овладел им: это страсть в нем билась, сильная и тяжелая — страсть, похожая на злобу и, быть может, сродни ей… Одинцовой
стало и страшно и жалко его.
И мысли у нее
стали так же резко очерчены, угловаты, как ее
тело.
Расхаживая по комнате с папиросой в зубах, протирая очки, Самгин
стал обдумывать Марину. Движения дородного ее
тела, красивые колебания голоса, мягкий, но тяжеловатый взгляд золотистых глаз — все в ней было хорошо слажено, казалось естественным.
Когда лысый втиснулся в цепь, он как бы покачнул, приподнял от пола людей и придал вращению круга такую быстроту, что отдельные фигуры
стали неразличимы, образовалось бесформенное, безрукое
тело, — на нем, на хребте его подскакивали, качались волосатые головы; слышнее, более гулким
стал мягкий топот босых ног; исступленнее вскрикивали женщины, нестройные крики эти
становились ритмичнее, покрывали шум стонами...
Ему
стало жалко человека, наказанного болезнью и
тела и души.
В правой руке ее гребенка, рука перекинута через ручку кресла и тихонько вздрагивает; казалось, что и все ее
тело тихонько дрожит, только глаза неподвижно остановились на лице Лютова, клочковатые волосы его были чем-то смазаны, гладко причесаны, и лицо
стало благообразнее.
— Виноват, — сказал Рущиц, тоже понизив голос, отчего он
стал еще более гулким. Последнее, что осталось в памяти Самгина, —
тело Тагильского в измятом костюме, с головой под столом, его желтое лицо с прихмуренными бровями…
«Глупо и подозрительно», — догадался он и
стал, не спеша, развертывать телеграмму, а потом прочитал механически, вслух: «Тимофей скончался привези
тело немедля Самгина».
Смуглое лицо ее
стало неподвижно, шевелились только детски пухлые губы красивого рта. Говорила она сердито, ломким голосом, с неожиданными выкриками, пальцы ее судорожно скользили по дуге спинки стула,
тело выпрямлялось, точно она росла.
Здесь — все другое, все фантастически изменилось, даже тесные улицы
стали неузнаваемы, и непонятно было, как могут они вмещать это мощное
тело бесконечной, густейшей толпы? Несмотря на холод октябрьского дня, на злые прыжки ветра с крыш домов, которые как будто сделались ниже, меньше, — кое-где форточки, даже окна были открыты, из них вырывались, трепетали над толпой красные куски материи.
Под эту голову
становились десятки, сотни людей, создавалось тысячерукое
тело с одной головой.
Он был выше Марины на полголовы, и было видно, что серые глаза его разглядывают лицо девушки с любопытством. Одной рукой он поглаживал бороду, в другой, опущенной вдоль
тела, дымилась папироса. Ярость Марины
становилась все гуще, заметней.
Что же
стало с Обломовым? Где он? Где? На ближайшем кладбище под скромной урной покоится
тело его между кустов, в затишье. Ветви сирени, посаженные дружеской рукой, дремлют над могилой, да безмятежно пахнет полынь. Кажется, сам ангел тишины охраняет сон его.
Старцев думал так, и в то же время ему хотелось закричать, что он хочет, что он ждет любви во что бы то ни
стало; перед ним белели уже не куски мрамора, а прекрасные
тела, он видел формы, которые стыдливо прятались в тени деревьев, ощущал тепло, и это томление
становилось тягостным…
Ближайшие к новопреставленному и кому следовало по чину
стали убирать по древлему обряду
тело его, а вся братия собралась в соборную церковь.
— Над ним заутра «Помощника и покровителя»
станут петь — канон преславный, а надо мною, когда подохну, всего-то лишь «Кая житейская сладость» — стихирчик малый, [При выносе
тела (из келии в церковь и после отпевания из церкви на кладбище) монаха и схимонаха поются стихиры «Кая житейская сладость…».
«И почему бы сие могло случиться, — говорили некоторые из иноков, сначала как бы и сожалея, —
тело имел невеликое, сухое, к костям приросшее, откуда бы тут духу быть?» — «Значит, нарочно хотел Бог указать», — поспешно прибавляли другие, и мнение их принималось бесспорно и тотчас же, ибо опять-таки указывали, что если б и быть духу естественно, как от всякого усопшего грешного, то все же изошел бы позднее, не с такою столь явною поспешностью, по крайности чрез сутки бы, а «этот естество предупредил»,
стало быть, тут никто как Бог и нарочитый перст его.
Шерсть на спине у него поднялась дыбом, он сильно заревел и
стал бить себя хвостом по
телу.
Действительно, вскоре после приема лекарства боль в животе
стала утихать, но вместе с тем по всему
телу разлилась какая-то слабость.
Влажные жары сильно истомляют людей и животных. Влага оседает на лицо, руки и одежду, бумага
становится вокхою [Местное выражение, означающее сырой, влажный на ощупь, но не мокрый предмет.] и перестает шуршать, сахар рассыпается, соль и мука слипаются в комки, табак не курится; на
теле часто появляется тропическая сыпь.
Мало-помалу движения осьминога
становились медленнее; по
телу его начали пробегать судороги, окраска
стала блекнуть, и наружу все больше и больше
стал выступать один общий буро-красный цвет.
Я помогал ему, как мог. Мало-помалу земля
стала отваливаться, и через несколько минут корень можно было рассмотреть. Он был длиною 11 см, с двумя концами, значит — мужской. Та к вот каков этот женьшень, излечивающий все недуги и возвращающий старческому
телу молодую бодрость жизни! Дерсу отрезал растение, уложил его вместе с корнем в мох и завернул в бересту. После этого он помолился, затем надел свою котомку, взял ружье и сошки и сказал...
Около полудня мы сделали большой привал. Люди тотчас же
стали раздеваться и вынимать друг у друга клещей из
тела. Плохо пришлось Паначеву. Он все время почесывался. Клещи набились ему в бороду и в шею. Обобрав клещей с себя, казаки принялись вынимать их у собак. Умные животные отлично понимали, в чем дело, и терпеливо переносили операцию. Совсем не то лошади: они мотали головами и сильно бились. Пришлось употребить много усилий, чтобы освободить их от паразитов, впившихся в губы и в веки глаз.
— Он вас обманывает, violette [фиалка (фр.).] — это запах нежный, c'est un parfum, [это благоухание (фр.).] а это какой-то крепкий, противный,
тела бальзамируют чем-то таким; куда нервы
стали у меня слабы, мне даже тошно сделалось, велите-ка мне дать одеколон.